Муха грязна， строка некошна， полетела， да чуть не пала， да к мизгирю в сеть попала； то ее мизгирь стал бить， да губить， да за горло давить. Муха мизгирю возмолилася：
- Батюшка мизгирь！ Не бей ты меня， не губи ты меня： у меня много будет детей сиротать， по дворам ходить и собак дразнить.
То её мизгирь опустил； она полетела， забунчала， известила всем комарам и мошкам：
- Ой еси вы， комары и мошки！ Убирайтесь под осиново корище： проявился мизгирь， стал ножками трясти， мерёжки плести， ставить на пути， на дорожки， куда летают комары да мошки； всех изловит！
Они полетели， забились под осиново корище， лежат， яко мертвы.
Мизгирь пошел， нашел сверчка， таракана и клопа：
- Ты， сверчок， сядь на кочок испивать табачок； а ты， таракан， ударь в барабан， а ты， клоп-блинник， поди под осиново корище， проложь про меня， мизгиря-борца， добра молодца， такую славу， что мизгиря-борца， добра молодца， в живе нет： в Казань отослали， в Казани голову отсекли на плахе и плаху раскололи.
Сверчок сел на кочок испивать табачок， а таракан ударил в барабан； клоп-блинник пошел под осиново корище， говорит：
- Что запали， лежите， яко мертвы？ Ведь мизгиря-борца， добра молодца， в живе нет： в Казань отослали， в Казани голову отсекли на плахе и плаху раскололи.
Они возрадовались и возвеселились， по трою перекрестились， полетели， чуть не пали， да к мизгирю все в сеть попали.
Он и говорит：
- Что вы очень мелки！ Почаще бы ко мне в гости бывали， пивца-винца испивали и нам бы подавали！
